Александр Сигида-сын
Фридрих Ницше призывал философствовать молотом. Что ж, эта война началась сумерками идолов, где новые акционисты молотками проводили перформансы.
Прошло два года. Мы больше не философствуем с помощью молота, мы философствуем с помощью миномета.
Вопросы революций и войн всегда субъективны. Любая акция проходит под аккомпанемент наиболее подходящий здесь и сейчас. Сумерки богов — это работа Ницше против Вагнера. Вагнер есть рок. Когда 15 сентября 2013 года я шёл в Киеве на постановку «Тангейзера», созданную Донецкой оперой, то отчётливо осознавал, что присутствую на самой крутой музыкальной акции в Украине за 23 года. Смешно, но тогда казалось, что искусство способно объединить и примирить людей. Спустя два месяца на Майдане поэт Дмитрий Кокошинский читал проникновенные строки о том, как аборигены Донбасса танками давят любовь к Вагнеру. Киевлянами арттерапия противопоказана. Кажется, они предпочитают артподготовку и артразведку. Как контрреволюционер, я разделяю их стремления.
Впереди много ярких акций. В чём различие между старым и новым акционизмом? Старый акционизм эксплуатирует сексуальные табу. Новый акционизм эксплуатирует социальные табу. Старые подлые постмодернисты находятся в плену у реакционных концепций фрейдизма с их детским символизмом. Вот славная альтернатива: ебись за мораль или прибей тестикулы к брусчатке. С Фрейдом должно быть решительно покончено. Старый бородатый наркоман, который ставил себе кокаиновую клизму, должен быть сброшен с БМД современности. Какой смысл нарушать табу, если их больше нет? Есть ли смысл взламывать незапертую дверь? Или поджигать её?
Необходимо отчётливо понимать, что теперь приходит время нового акционизма. В пламени нового искусства сгорит старый мир, шизофренические политические нравы и пар всех цветов радуги. Мир запылает в огне подлинного экстаза и свободы. Стальной подлинник заменит пластиковую копию.
Вы мечтали о грантах, когда писали о гранатах. Ныне мечты сбываются. Ясно, что настоящие табу ещё предстоит разрушить. Табу на выход из зоны комфорта, табу на восстание. Избавиться от табу на отвагу. Отбросить табу на преклонение перед государством и его ржавыми тотемами. Иначе придут совсем другие акционисты, и вы станете не субъектом, но объектом их ярких акций.
Я не знаю людей, совершающих более отважные и бессрочные акции, людей, которые могли бы сравниться с нашими добровольцами, кто действительно восстал против системы. Награда людям искусства за постмодернизм – ласковое внимание прессы и отеческая ругань родного аппарата насилия, которое они же и обслуживают. А награда за подлинные акции неповиновения – всегда забвение, смерть и проклятие. Такова цена искусства. О ней знали и Ницше, и Вагнер, и Бодлер, и Рембо, когда поддерживали коммунаров, знали цену, которую однажды заплатят за свои взгляды. А где же их благонамеренные, bien-pensants, их буржуазные оппоненты? Их поглотила Лета. Ибо трудно жить по Летову. Большинство выбирают поп-музыку, поп-идеалы. Именно по Летову: дешевая трагедия внутри загона, они объявили нас вне закона. Поэтому, постмодернизм может существовать только в условиях полицейского государства. Когда свистят мины, постмодернисты молчат. В условиях военной демократии актуален футуризм, фундаментализм, фатализм.
Новое время для акций – серьёзное время. Гримасничать не получится. Так что осваивайте новый художественный язык или смирилась с тем, что вы – из поколения, забрызганного спермой.
Выбор за вами.