Слово «война» для людей живущих в Луганске/Донецке и людей живущих за пределами зоны боевых действий (как меня справедливо поправили — не для всех людей) наполнено разным содержанием. Иногда это содержание принимает причудливые формы.
Так, в Одессе зажгли вязаную елку, которую после праздников распустят на куртки бойцам АТО.
А это костюм «Невеста войны» для украинской конкурсантки «Мисс Вселенная-2014» в Майами.
Весной этого года, когда я записывала стихи для Радио Свобода о Луганске, ведущий программы поэт Игорь Померанцев предложил мне сделать заметки о варваризации жизни в городе. Я отказалась. В эфир пошли только стихи. Спрос рождает предложение и статья о луганском мордоре таки появилась на сайте eurozine.com и называлась она «Луганск: опыт неудавшейся культурной революции». Ее автор луганчанин Константин Скоркин. Он пишет о себе и своих коллегах по несчастью, таких же революционерах-неудачниках, вынужденных покинуть Луганск: «…за этот год мы потеряли наш родной город, наши дома, превратились в эмигрантов в своей собственной стране….»Мы» — это луганские активисты, художники, журналисты, писатели. Многие из нас большую часть своей жизни потратили на культурные преобразования в родном городе».
Следует отметить, что эмигранты они добровольные, а вернуться в город не могут не потому что культурно преобразовывали город, а потому что во всю участвовали в политической деятельности, разжигали гражданскую войну, призывая к победоносной АТО и зачисткам.
Один из таких поэтов-активистов очень обиделся, когда я назвала его доносчиком и на полном серьезе утверждал, что он не доносил, а сотрудничал. При этом еще подробно рассказал, как сотрудничал и с кем, среди прочего упомянув сайт с красноречивым названием Информатор, после публикаций статей на котором ВСУ могли точечно наносить удары по позициям ополчения.
Мне в руки попал интересный документ, созданный 8-го апреля 2014 года «Варианты реакции луганского подполья на сепаратизм». Очевидно, что костяк луганского подполья составляли «активисты проевропейского направления». Там среди прочего есть и такой вариант реакции: «Пройти вечерком вокруг периметра (возле СБУ, где тогда собирались противники Майдана), с сумкой, из которой будет сочиться горючая смесь. Поджечь.» До трагедии в доме профсоюзов в Одессе тогда оставалось 25 дней, а это желание поджечь уже носилось в воздухе.
А потом началась война.
И она изуродовала мой город. По данным луганского МЧС за время боевых действий было убито 878 человек, из них 13 детей, более 3000 человек получили ранения. Уничтожено около 7000 тысяч зданий и учреждений среди которых- жилые дома, школы, садики, больницы, библиотеки, музеи и храмы.
Во время артиллерийских обстрелов Луганска, когда не было света, воды и связи, актеры кукольного театра давали представления на улице, актеры русского театра жили в своем театре, сотрудники музея культуры Луганска успели эвакуировать коллекцию за час до того как снаряд попал в здание, художники посещали мастерские в колледже культуры и писали картины, сотрудники областной библиотеки сами заделывали стены после обстрела. Все эти люди — герои.
Сейчас в городе работают практически все учреждения культуры — филармония дает концерты, в театрах русском, украинском и кукольном идут представления, работают библиотеки и музеи, открываются выставки, студенты учатся в луганских вузах, в том числе и в вузах культуры. Создан даже союз писателей Новороссии. Одним словом — художники пишут, певцы поют, актеры играют и только во вселенной Константина Скоркина «город растерял свой культурный потенциал».
«По сути дела, в Луганске произошел насильственный срыв европеизации.» — пишет активист-автор. К сожалению, о европеизации теперь у нас разные представления. Для меня это — возобновление работы Лицея иностранных языков, концерт органной музыки Баха в нашей филармонии, спектакль в русском драмтеатре по пьесе современного львовского драматурга Павла Арье, концерт оперной классики на языках оригиналов в стенах Луганской академии культуры имени Матусовского. И безусловно, это прекрасные проекты современного искусства, упомянутые Скоркиным (разгерметизация музейного универсума, город-словарь, 10-й цех) участники и организаторы которых стали вынужденными эмигрантами. Но нельзя же сводить всю культурную жизнь города к трем проектам. При таком подходе невозможно стать не то что властителями дум семимиллионного региона, невозможно даже знать и понимать, чем живут эти семь миллионов и что им нужно. И как следствие такого непонимания «Культурный слой, оказавшийся слишком тонким, был смят консервативной частью общества, поощряемой местной элитой и прямым влиянием России.»
К слову, активист-археолог Алексей Бритюк, наверняка знает что означает выражение «культурный слой» в буквальном его значении — по сути это мусор, продукт жизнедеятельности людей.
Так что бойцам культурного фронта предстоит много дел: нам, ватникам, придется наращивать новый культурный слой, а вам, познавшим «опыт неудавшейся культурной революции» — делать работу над ошибками. Ведь не зря же говорил классик, что опыт — сын ошибок трудных.
Дорогая Настя,
Если бы ты только приехала в этот город и увидела его!
Он как птица с перебитыми крыльями.
Он как самолет в крутом пике.
Он как человек с распахнутой снарядом грудью.
И в горле становится ком,
И мысли путаются,
И в глазах соленое море.
Но я все равно тебе пишу,
Чтобы ты хоть на миг увидела его лицо,
Постаревшее за одно лето войны
На много лет.
Дороги изрыты воронками.
Провода висят, как оборванные струны.
В стенах домов пробоины.
Открытые раны-
Пространственно-временные проломы
В прошлое, в мирное время.
Во время когда,
Мы были счастливы,
Мы были вместе,
Мы были…
Помнишь, как мы катались на велике,
Обгоняли маршрутки,
А люди махали нам из окон.
Помнишь, как мы писали картины,
И писали стихи,
И писали признания.
Ты написала на моей двери:
Дай сердцу волю
Заведет в неволю.
Мое сердце блуждало.
Мое сердце блудило.
Мое сердце заблудилось.
И никак не вернется домой.
В моем доме без стекол холодно,
Зато звезды заглядывают прямо в квартиру,
Попить чайку со сгущенкой.
Кошки возле домов сбились в стаи,
Вороны в парках кричат так,
Что слышно за километр.
Собаки-бродяги
Не боятся людей,
А как и люди боятся обстрелов.
Свечки и спички стоят дорого.
Мясо стоит дорого.
Молоко стоит дорого.
Но есть вещи совсем бесценные.
Люди говорят друг другу: Здравствуйте!
И это приветствие обретает старый смысл,
Давно утерянный и затертый.
Я знаю, что если я сегодня не отправлю тебе письмо,
Завтра может не быть света,
А может и меня не быть,
Но засыпаю я все равно счастливой.
И только по утрам мне все еще хочется плакать.
Настя, приезжай.
После трудного лета войны
Я вернулась в Луганск,
Чтобы снова здесь жить
И нелепые вирши слагать,
А в доме моем кто-то был.
Кто же? Да Бог весть!
Я изучила следы
И догадалась — смерть.
Она заходила. Никого не застала.
Сильно ругалась. Разбила все окна
И острые стекла
Кругом разметала.
Соседи сказали просто:
Дом обстреляли из Града.
Моя нежданная гостья
Оставила мне подарок —
Черный железный осколок,
Маленький, смертоносный.
Что из него мне сделать?
Кольцо обручальное, солдатика детям?
Нет, сделаю крест нательный.
И стала Война
Раздавать имена
Героям.
А Родина-Мать…
Ей пришлось замолчать
От горя.
Он пал безымян
В ковыль да бурьян
В поле.
-Как тя звать-величать,
Как тебя поминать,
Воин?
-Много светлых имен
Опалимы огнем
Войн.
Много чистых имен,
Но на каждом пятно
Крови.
Много славных имен
Мамы, папы нам дали.
Среди них и мое.
Поминайте как звали.
Одесская газета «Таймер» оперативно и объективно описала конфуз, который приключился со мной на вручении премии.
После того как я сказала: «Благодарю организаторов за поддержку детской литературы. Особенно сейчас, когда государство тратит ресурсы на то, чтобы разрушать, такие созидательные инициативы особенно нужны» у меня немедля попросили микрофон, а около сцены стал одолевать старичок в клетчатом пиджаке. Он говорил мне о Путине, Стрелкове и необходимости «очистить Донбасс». Под конец своей тирады заявил, что я враг Одессы!
Удивительно, но после моего краткого, и как мне казалось, незначительного, выступления мне стали писать в личку ВК, ФБ одесситы со словами поддержки и благодарности. Я же в ответ хочу поблагодарить одесситов за то, что приютили и за те мгновения радости и вдохновения, которые мне дарит ваш город и его люди.
Я бы хотела, чтобы одесситы никогда не испытали тех ужасов, которые выпали на долю луганчан.
Петя, Петя, Петруха,
Вон солдат, пуля в брюхо,
А из брюха требуха,
А из брюха потроха,
Будет плакать мамка
За своим Иванком,
Кинут в ров под Славянском:
Отвоевал, отмаялся.
И рядом с этим адом
Торгуют шоколадом.
На Украине Руина,
Возвращаться придется в руины,
Хлеба превращаются в пепел,
Посыпаю голову пеплом.
Узы братскими наши были,
Стали братскими наши могилы.
20 июля обстрелян Музей истории и культуры Луганска.
Здание музея было построено в 1880-х годах. Автор проекта неизвестен, однако известно, что дом строился для городского головы Владимира Вербовского. К 1919 году здание служило помещением для Городской Думы и Управы.
В 1920-х годах здание было занято строительным техникумом, который в частности закончил известный поэт-песенник Михаил Матусовский. В музее есть зал его имени.
Здание является памятником архитектуры.
Музей был создан в 1980 году, как музей Климента Ворошилова, а после перепрофилирован в музей истории и культуры Луганска.
Коллекция музея насчитывала более 50 тыс. предметов.
Война продолжается.
Сегодня вышла публикация моих стихов в газете «Завтра».