Ты спишь, мой милый мальчик…
К тебе моя душа
На белом одуванчике
Слетает неспеша,
Летит, почти прозрачная,
Летит издалека,
А ночь кругом незрячая
И смертная тоска,
На хрупком парашютике,
Минуя небеса,
Летит сказать: люблю тебя,
Поцеловать глаза.
И легкое дыхание
С полураскрытых губ
Одним своим касанием
Развеет парашют…
Но солнца тёплый зайчик
Спустился по лучу.
На нём, мой милый мальчик,
Назад я полечу.
2021
Давай отбросим условности
И махнем на море.
Ни на Черное,
Ни на Белое,
А на Лунное.
На лунное Море облаков.
И только не говори,
Что сейчас не летная погода.
Ну, что братцы-кролики, побаловать вас любовной лирикой?
Подружка, когда я читаю ей стихи, посвященные тому, а кому не скажу, ругает, говорит: Лена, ну нельзя же так! Ты совсем без щитов. Вот об этом и стих.
***
Сердце мое, как щегол,
Бьется, пищит.
Я пред тобой без щитов,
Беззащитна.
Так зачем ты жесток и
Беспощаден?
Щегол попадает в силок,
Прощается и прощает.
Фантомное присутствие кольца
На правом безымянном
И ни конца
Ни края воспоминаньям.
Бессонница, мой плюшевый медведь
И одеяло, сбившееся комом…
И кажется, что лучше умереть,
Чем вспоминать все снова.
Ничто не забывается. За что?
Ночь звездами о подоконник бьется,
И кажется не встанет солнце,
Но мудрому светилу все равно.
Приходит утро. Наступает день.
И никуда от этого не деться,
И боль фантомная в моем фантомном сердце
Стихает. Но не насовсем.
Я в пригородной электричке
Смотрю в окно,
Там ночь-эпилептичка
Бьется, пускает пену облаков,
Выкатывает из орбиты око.
Зрачок расширенный и полнолунный,
И хочется забыть, забыться и забиться в темный угол…
Но остановка,
Мой пустой перрон,
Состав исчез в туманном неверморе,
Ты далеко,
Гадаешь: Лена ли Ленор?
Но не узнаешь — это приговор.
Кому-то По, ну а кому-то Порно.
Ты исчезаешь из моей реальности,
А потом появляешься,
Пунктиром,
Неровным сердечным ритмом,
Проходишь по касательной дня
Сбивчивым ямбом
На клочке листа,
Оставь меня
Моим демонам,
Пляшущим на обломках жизни,
Кто-то другой проведет сеанс экзорцизма.
Оставь меня,
Если сможешь.
Но ты такой же,
Потому и приходишь,
И возвращаешься снова и снова,
К моему сердцу, вскрытому
Как ящик пандоры.
Ночь наваливается на меня
Свинцовым телом,
Грузным влажным небом,
Хватает за шею
Будто Отело.
Молилась? — шепчет.
В ответ: — Конечно.
Сон будет вещим.
Сон будет вечным.
Эх, тоска-тоска,
Где твои берега?
И ни вброд, ни вплавь…
Милый, оставь.
Заметет зима,
Я по льду — сама.
Тучи в небе нежны, безмятежны, жемчужны,
И подснежник проклюнулся будто птенец неуклюжий,
Проломил скорлупу изо льда, раскрывает свой клювик,
Ждет, что птица-весна
Обогреет и приголубит.
Тремтять дерева буйні і стрункі,
То плаче сад розпещений дощами,
Краплини величезні, як бруньки,
Бринять відлунням нашого прощання.
Я марила тобою у ві сні,
Та ранок йде звитяжно і неспинно,
На підвіконні згадкою про ніч
Ясніє біла зірочка ясмину.