Я снова разорительница семейных гнезд

11994248_907398565994670_2050740501_nСамые трогательные письма мне пишут обиженные жены. В этих образчиках эпистолярного жанра столько иронии и яда, что хватит на целый женский роман, но я же романы не пишу, а завожу.

Совсем другое дело обиженные мужья. Ночью он грозит мне пистолетом, а утром ставит ей  ультиматум: «Выбирай: или я,  или Лена!».  Она собирает вещи, и мы уходим. Но она же эмансипе с малиновыми волосами, а не какой-нибудь рохля депутатский/профессорский сынок.

Такой мне писал, как-то:

— Жена все узнала.
— Что узнала? Ничего же не было!
— Оправдываться бесполезно!

И правда, бесполезно, когда доверия нет! А значит, и уважения нет. Шпионить и читать переписку?! Моя брезгливость всегда пересиливала мое любопытство.

Но одно дело, когда ничего не было. А если было?! Тут начинается совсем другое кино.

«…если вдруг вы считали, что это большая чистая любовь, то это не оно, увы, простите…» — написала мне подружка моего «тайного» друга после обсуждения «проблемы» в «узком семейном кругу».

Бедная, обиженная, девочка. Есть вещи, которые нельзя проконтролировать, потому что они существуют только в моей голове, сердце, стихах. Это не в вашей власти! Читать полностью

В наших диких полях

В наших диких полях маков цвет да ковыль,
И окопы змеятся, как черные ленты,
И врастает солдат телом в новую быль,
Стал героем. Посмертно.

В наших диких полях лебеда да полынь,
Буйны головы, буйные ветры,
Мы с курганами рядом поставим кресты,
И мы новые сложим легенды.

В наших диких полях, что седы от золы,
Почернели бессмертников стебли,
Вместе с нами здесь лягут и наши враги,
В наши степи, в донбасскую землю.

В наших диких полях маков цвет да ковыль,
И окопы змеятся, как черные ленты,
И мы все как один, жизнь свою отдадим,
Чтобы ввысь вознести наше знамя победы!

К тебе летит бумажный самолет

К тебе летит бумажный самолет,
Везет немного гласных и согласных,
Они покинули мой старенький блокнот,
Чтоб пересечь и время, и пространство.

Они сложились в главные слова,
Которые не скажешь вслух и громко,
А можно лишь, когда глаза в глаза,
Или по небу, не по электронке.

Что если самолет не долетит?
Что если упадет листком тетрадки?
И тайна превратится в алфавит,
В застывшую гармонию порядка.

А может будет все наоборот,
Она рассыпется на слоги, и на звуки,
Затерянные в небе среди звезд
И в повседневном шуме бытовухи.

Наступит хаос. Слов не разобрать.
Напрасно в путь пустился мой посланник.
Но может быть ты сможешь разгадать,
Доверенную небу мою тайну.

Представь, как будто стал ты глух и нем,
И нить молчания натянута меж нами
Почувствуй, что я говорю тебе
Скорее сердцем, даже не губами.

И вдруг окажется, что я была права,
Пророй не долетают самолеты,
Но долетают главные слова,
И оживают, и находят отклик.

Жизнь набело…

Мой язык развязала война…
Е. Заславская

Виталий Даренский

Поэзия войны бывает разная. Есть стихи самих воинов, рожденные их горячей памятью боев и встреч лицом к лицу со смертью. Есть стихи тех, кто сам не был в боях, но сердцем глубже других пережил состояние народа на войне – таковы, например, стихотворения и поэмы Ольги Берггольц. Это лирический эпос войны. Но есть еще и третий вид военных стихов – в них говорится не столько о войне как таковой, сколько о том состоянии, которое она пробуждает в людях. Как она пробуждает людей от сна мирной жизни, заставляя оставить в стороне все мелочное и привычное и вспомнить о главном. Это можно назвать лирикой военного времени. Это поэзия о том, как привычная жизнь вдруг становится странной и такой далекой, как будто она лишь приснилась, а душа обнажается перед открывшейся ей непостижимой глубиной и невыносимой остротой жизни, порождая неожиданные прозрения в ее сокровенную суть. Сам поэт об этом говорит так:

В моем доме без стекол холодно,
Зато звезды заглядывают прямо в квартиру…

Поэтому стихи лирики военного времени могут быть, по сути, о чем угодно, потому что они на самом деле всегда об одном и том же – о непостижимости, мимолетности, хрупкости и бесконечной ценности жизни. И все то, что здесь перечислено через запятую, самим поэтом переживается как единое, неразложимое целое, которое переживается как новый особый опыт и уже никогда не уходит потом из души, становясь ее внутренним ритмом и ее всегда живым сокровищем. Именно к этому виду военной поэзии относятся стихотворения Е. Заславской. Читать полностью

Менада

Когда пары алкоголя изменили реальность,
Оставив мне только инстинкты,
В неистовой пляске меня обступили
Голодные фавны,
И брызги слюны их и спермы
Мешались с шампанским,
Я помню их волосатые лапы
В безжалостном танце.
В полном бессилии,
Как перед смертью,
Я пала в объятья твои,
Как в колыбель и
Уснула, забыв все на свете.

Евро-крести будут биты

Евро-крести будут биты,
Черви быта — все в отбой.
Лишь бы не были убиты
Мы ни водкой, ни травой,
Ни шальной залетной пулей
В «не пойми какой» стране,
Оставляет жизнь нас с хуем.
С хуем лучше, как по мне.
Что для счастья нужно? Малость:
Карандаш да купола.
И коня я оседлала,
Я и избу подожгла,
Ничего теперь не страшно.
Живы будем — не помрем!
Бродит сердце, как дворняжка,
Лижет звезды языком!

Для меня роман не писан

Для меня роман не писан.
Может быть напишешь ты?
Связка электронных писем,
Электронные цветы…
Васильки да незабудки
Положу между страниц,
Шут ли, странник безрассудный,
Или горе-террорист, —
Кто ты? Автор или Актор?
Мне не важно, ты твори
Виртуальную реальность,
Нереальные миры!

Ты – странник

Ты – странный,
Ты – странник,
А здесь неизведанная земля,
Дудочка, как у пана,
Немного плана,
Пол корабля,
Чтобы пристать к неизвестному берегу,
Парус залатанный укрепить,
Милый, это тебе не Америка,
А городишко в пыльной степи,
Даже горы здесь рукотворные,
Из выработанных пород,
Будто гномы, черное золото
Достают из глубоких нор
Люди сильные, люди крепкие,
Не в забой, так в последний бой,
И земля их всеми своими недрами
Принимает: «Иди, родной,
Я лишь точка в огромном космосе,
Ты уснешь в утробе моей,
В неизведанной Новороссии,
Нанесенной на карту дней,
Что твоими делами сбудутся,
Что замешаны на крови.»
Намечталась или причудилась
Святоградом среди степи!
Что забыл ты здесь? Пулю-дурочку?
В грудь! И вылетит со спины.
Тотчас сам превратишься в дудочку
В тонких пальчиках костяных,
И отпустишь свое дыхание
В наше небо, полное звезд,
Завершится последнее странствие.
Как прекрасен последний аккорд!

Сердце мое, как щегол

Ну, что братцы-кролики, побаловать вас любовной лирикой?
Подружка, когда я читаю ей стихи, посвященные тому, а кому не скажу, ругает, говорит: Лена, ну нельзя же так! Ты совсем без щитов. Вот об этом и стих.

***
Сердце мое, как щегол,
Бьется, пищит.
Я пред тобой без щитов,
Беззащитна.

Так зачем ты жесток и
Беспощаден?
Щегол попадает в силок,
Прощается и прощает.