Дебаты в Харькове. Краткие итоги

Здравствуйте, дорогие друзья. Я жива-здорова, цела и невредима. Спасибо тем, кто волновался, звонил, писал на протяжении этих трёх дней моего пребывания в Харькове. Ваша поддержка придавала мне сил и уверенности.

Спасибо организаторам в лице Петера Шварца и Сергея Жадана за возможность поучаствовать в дебатах. Война не навсегда. Любая, даже столетняя война заканчивается. Независимо от того, какое будущее ждёт ЛНР, ДНР: будут ли республики признанными, или серой зоной, как Приднестровье, войдут ли они в состав России или на правах автономии/федерации в Украину, нам, людям живущим здесь и по другую линию фронта придётся взаимодействовать и принимать друг друга такими как мы есть, преодолевая страх, обиду, ненависть, настоящие и вымышленные границы. Как уже происходит сейчас, когда люди ездят в ЛНР и Украину, чтобы повидать родных и близких, на учебу, по делам.

Во время открытых дебатов в университете Каразина спикерам задали вопрос из зала: представьте двух людей, стоящих визави. На земле между ними написана цифра. Один из людей видит — 6, а другой — 9. Как этим людям взаимодействовать и понимать друг друга? Действительно, как? Если горевать о гибели своих солдат и не замечать гибели мирных жителей? Если кричать о страданиях патриотов-активистов в Донецке, Луганске и молчать о сожжении людей в Доме Профсоюзов в Одессе? Если считать переименование памятника Борцам революции, возведённого на реальной могиле, в памятник Борцам за независимость Украины — декоммунизацией, а не искажением истории? Если видеть в сносе памятников Ленину в городах Украины борьбу за европейские ценности, а в сносе железной трубы, оформленной под губную помаду в Донецке — варварство? Почему можно кричать: «Путин -лалала!», но нельзя: «Путин помоги!»?

Глядя на плакаты «Луганськ — це Украина»,»Донецьк — це Украина», один из спикеров дискуссии редактор ежемесячного берлинского журнала «Восточная Европа» Фолькер Вайхсель заметил, что можно сколько угодно считать Луганск и Донецк Украиной, но реальная власть, пусть и нелегитимная с точки зрения украинцев, принадлежит властям республик, Захарченко, Плотницкому. Какую программу готова Украина предложить мятежным регионам? Каким образом она хочет их вернуть?

Возвращаясь к вопросу 6 и 9, как заставить оппонента увидеть то же, что и ты? Перетянуть на свою сторону! Другими словами, можно возвращать территории с помощью оружия. Но у республик есть сильный союзник — Россия, которая этого не допустит. Остаётся другой вариант: стереть 6-9 и написать другой символ, сменить дискурс. И попытаться найти то общее, что поможет не убивать друг друга. И вы знаете, это работает, пока только на межличностном уровне, но работает!

Я заметила это, когда гуляла по приветливому предновогоднему Харькову, когда слушала гениального экскурсовода Максима Розенфельда, когда наши луганские, с которыми мы спорили в перерывах, высказывая взаимные претензии и обиды, вдруг преградили путь радикально настроенной толпе, прорывавшейся ко мне после открытого диспута в универе Каразина, когда организаторам удалось договориться и уладить горячую ситуацию, когда мои новые немецкие и российские друзья шутили, что со мной не скучно, и провожали до автобуса.

Эту часть моих путевых заметок мне бы хотелось закончить рассказом немецкого драматурга, члена Академии искусств и Немецкой академии языка и поэзии Инго Шульца. Когда он спросил маленького мальчика, есть ли у вас в садике беженцы, тот ответил, нет, беженцев нет, есть дети! Может, когда не получается вести диалог на политическом уровне, стоит начинать на межличностном, ведь от нас зависит, каким будет наше будущее и будущее наших детей. И рано или поздно придётся двигаться по этому пути: от прекращения огня к перемирию, от перемирия к миру, от мира к примирению.