Композитор Александр Харютченко: «Музыка – это космос»

Умер наш преподаватель композитор Александр Дмитриевич Харютченко. Соболезную родным и близким, а так же студентам, у которых он преподавал.

***

Говорят, в интернете есть все! Но как ни старалась я найти интервью или биографию Александра Дмитриевича Харютченко, преподавателя Академии Матусовского, ничего кроме фразы, перекопированной на множество сайтов, о том, что он  известный композитор, член союза композиторов Украины и России, ученик Арама Хачатуряна и Эдисона Денисова не было. Тогда я стала расспрашивать о нем знакомых музыкантов.  Картина вырисовывалась еще более загадочная: «Это глыба!»,  «Живая легенда!»,  «То, что он сочиняет сыграть можно только в состоянии наркотического опьянения!»  –  говорили мне они. На встречу с маэстро я шла заинтригованная, а побывав на репетиции симфонического оркестра под управлением Сергея Йовсы, исполнявшего сочинения Харютченко,  вынуждена была согласиться со своими собеседниками. И возможно, вам дорогие читатели, после прочтения этого интервью захочется послушать его  необычную прекрасную музыку.

Я родился в Тихом океане, в прошлом веке.  Отец мой был военнослужащим и вскоре мы перебрались в Москву. Во время путешествия домой, переплывая Охотское море,  мы попали в шторм. И нас, пассажиров корабля, с помощью рыболовной сети перемещали на другое судно. Под нами бездна и над нами.  Я был совсем еще грудным ребенком.

Если бы я не стал композитором, я бы стал астрофизиком, потому что музыка –  это космос!

Через несколько месяцев остров Шум-шу, на котором  мы жили, был смыт к чертовой матери огромной волной.  Бог  для чего-то спас нас.

У меня есть сочинение «Цунами». Но не каждый может выслушать эти безумные звуки.

У Шарля Бодлера есть стихотворение: «Я в музыку порой иду, как в океан,// Пленительный, опасный// Чтоб устремить ладью сквозь морок и туман// К звезде своей неясной…». Так что в моей жизни два океана.

Мама уроженка Луганска. После того, как отец ушел в запас, мы осели в Луганске.

 Я был обычным пацаном, учился в школе,  гонял в футбол, но в 12-13 лет возникло желание заниматься музыкой.

 Я научился играть на ксилофоне, не зная нот. Мне нравились ударные инструменты.

 В   оркестре Георгия Аванесова  я солировал на ксилофоне и играл на всех ударных инструментах. Аванесов стал моим первым учителем.

Мне хотелось сочинять, но Аванесов говорил: «Лучше чем Чайковский не напишешь, а хуже не стоит». Спустя годы я сыграл ему свою музыку, и он сказал: «Это не хуже, чем у Чайковского, но по-другому». Это была авангардная, духовная музыка «Страсти по Руси».

В 14 лет я стал лауреатом 1 премии Киевского конкурса молодых талантов. После победы на конкурсе я подал документы в Луганское музыкальное училище.

Мой экзаменатор композитор Михаил Воль понял, что я не знаю нот, но у меня был абсолютный слух. Меня приняли.  Через три года я уже учился в Донецке на теоретическом факультете заочно, чтобы иметь возможность играть.

Год я отработал с нашим Луганским симфоническим оркестром. Я узнал оркестр, это помогло мне в дальнейшем.

Мой преподаватель композитор В. Доронкин посоветовал мне после третьего курса поступать в консерваторию в Одессу. Он дал мне рекомендательное письмо.  В Одессе меня обокрали, украли деньги и рекомендательное письмо. Но я все же решился поступать и поступил без рекомендаций.

Я разрывался между Луганском, Донецком и Одессой, пока были улажены все бюрократические моменты, ведь у меня не было аттестата зрелости.

Однажды, когда я перелетал на каком-то кукурузнике из Луганска в Донецк, у самолета заглох мотор. «Мы не падаем, мы планируем» –  сказал пилот.

Вскоре я стал расходиться во взглядах со своим педагогом. Я писал авангардную, атональную, додекафонную музыку. Поэтому, чтобы продолжить образование  я отправиться в Москву.

Мне не нужен диплом,  я хочу учиться. –  Сказал я Араму Хачетуряну в ответ на его предложение идти на 4-й курс. У кого Вы хотите учиться? –  спросил он. –  Что за вопрос! Конечно у Вас! Так я стал учиться у Хачатуряна.

«Мне нравится, музыка, которую ты создаешь, но я не понимаю, как это тебе удается» –  говорил мне Арам.  Я и сам не знаю. Это то, что дается свыше.

Однажды мне поставили на экзамене 2. Объяснение было простым:  слишком хорошо, чтобы ставить 4, но слишком нетрадиционно, чтобы поставить 5. Хачатурян самолично красным фломастером в зачетке исправил двойку на пятерку.

Хачатурян с трудом выговаривал мою фамилию.  Он говорил «Харутченко» и предлагал взять фамилию матери, но я отказался. И тогда он сказал: «Надо делать из фамилии ИМЯ. Сделаешь!»

 Меня  направили служить в Таманскую дивизию  в Подмосковье, но освободили от армии в связи  с работой над фильмом «Арам Хачатурян».

 Фильм  демонстрировался по всему миру. Он стал моей визиткой. В конце фильма звучала моя музыка. После этого показа меня стали приглашать в кино.

Кино –  это настоящая лаборатория для композитора, благодаря которой он может донести свои эксперименты до зрителя.

 Я написал музыку к более чем 40 фильмам и к одному мультфильму.  «Это не серьезно», –   говорили мне. Может это и хулиганство, но в хорошем смысле. Похулиганить я люблю!

 Шнитке придумал такой термин «полистилистика». Я полистилист, я пишу во всех стилях, и авангардную, и традиционную музыку. На юбилейном концерте прозвучит мое сочинение «Барокко», но это не барокко в классическом понимании, оно стилистически напоминает эту форму, но в произведении происходит разрушение красоты!  Это то, что мы видим вокруг, в современном мире.

Я писал симфонии, кантаты, оратории, камерную, хоровую  духовную музыку. Написал музыку к 2 балетам, пока не поставленным: «Ящерица» и «Дориан». А так же оперу «Ромео и Джульетта», поставленную в стенах Академии Матусовского. Драматические спектакли с моей музыкой играли на сценах Москвы, Тбилиси, Луганска.

Говорят, что искусство должно быть понятно народу. Мне больше нравится мысль, что искусство должно быть понято народом. Слушателя нужно просвещать, а не опускаться до его уровня.

Сто тысяч музыкантов есть в мире, а гениальных единицы. В чем секрет? Не трудно выучить ноты, но главное это понимать структуру, что за произведение ты хочешь сотворить, почувствовать его. Это и есть Искра Божья.

 Никогда не думал, что буду учить студентов.

 Основная задача искусства –  красота.

 Основной принцип жизни: любовь, созидание, согласие и вера. А все остальное –  безобразие, от слов «без образа».

 И я пытаюсь эти понятия донести до людей средствами искусства, музыки. Но это возможно лишь, если произведение практически шедевр!

Надо писать так, чтобы после перерыва люди не уходили из зала!

Для себя  я решил: плохо ничего нельзя делать. Этому и учу студентов.

Чтобы понять, что интернет не помойка, а кладезь знаний, нужен поводырь и не один, который расскажет, что искать и где искать.

В больших городах больше возможностей заработать денег, а писать можно хоть в пустыне! Где творить не имеет значение, это можно делать в любой точке мира, важно то, что ты творишь!

Война? Никуда не уезжал! Мимо меня летали бомбы, а я писал музыку. Я написал произведение на  стихи Лермонтова «Молитва». Это  простая, тональная, одухотворенная музыка. Писал в темноте. И мины не долетали. Работал. Не скучал и не боялся.

 Я хотел бы написать книгу, но лучше я буду писать музыку.

Е. Заславская, Камертон № «152»

One thought on “Композитор Александр Харютченко: «Музыка – это космос»”

  • Greg Hersh says:

    I studied in Moscow Conservatory from 1971 till 1976 and knew Alex (or Sasha?) really well. When I met him, he was already accomplished composer, probably the most talented among all students composers I knew. I left Russia in 1978 and lost the track of him till Internet became available so I had some general idea what was going on with him. I had a tremendous respect for him and the news of his death completely shocked me. I may be able to provide some details; if you are interested, please send me e-mail. You can use Russian, but I’ll reply in English, simply because I’m not familiar with Russian keyboard.

Оставьте отзыв

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *