Светло-печальная поэзия Елены Заславской (2023)

Автор журнала «На русских просторах» Мария Павловна Чернышева написала небольшой отзыв о моих стихотворениях, написанных в 2023 году.

СВЕТЛО-ПЕЧАЛЬНАЯ ПОЭЗИЯ ЕЛЕНЫ ЗАСЛАВСКОЙ   (2023 ГОД)                                                          

Я прилечу к тебе во сне /  На белых лебедях печали.

Новые   стихи за 2023 год  донбасского поэта Елены Заславской порадовали  её поклонников верностью взволнованному стилю  живого разговора Человека о вечном: о жизни, о любви, о смерти. Если в предыдущем сборнике  («Год войны») автор делала  акцент  на  трагичном контрасте смерти и жизни, то в последних стихах  – доминируют Жизнь и Любовь. Обыденность смерти снимает с неё призрачный ореол инфернальности: «И что с того, что рядом бродит смерть?/Неужто не любить, не петь, не цвесть?/ Неужто тлену гибельному сдаться?» ( «Крылья весны»). Строки, достойные Шекспира!  Такое отношение к смерти позволяет автору говорить о главном – о красоте Жизни. Маленькие шедевры «Мариупольская вишня» и  «Прощание» воспринимаются как  развёрнутые метафоры утверждения торжества Жизни. 

Поэзии Елены Заславской свойственны  естественность мысли и слога: стихи растут, как степной ковыль, легко и свободно, создавая ощущение вечности и неизменности Жизни.  При этом реалии жизни на войне и вопреки войне отражены автором необычно и очень точно. В стихотворении «Крещение» читаем: «Гляди же, Родина, / Возлюбленный твой сын / Не в Иордане, в чистом русском поле/ Крещается огнём, войной и болью …».                                                                        

Необыкновенная метафоричность и музыкальность стиха прорывается прямыми подсказками читателю  на музыкальный подтекст – стихотворения «Напев» («…Костлявые кроны дерев/ Излучают готический древний напев»)  и «Бах» («…Как хорошо, что есть над нами Бог./ Как хорошо, что есть над нами Бах»…) Последний стих представляется программным для творчества Елены Заславской последнего времени. Он оканчивается строками, звучащими многозначно и глубоко, как орган:

И в мирных днях, и в пекле новых войн!
 Я человек. Я счастлив. Я свободен!
И Бог, как Бах, в лицо моё глядит.
И долго  –  долго взгляд свой не отводит!

 Санкт-Петербург

«ЭТИ РУССКИЕ» ЕЛЕНЫ ЗАСЛАВСКОЙ: ВНЕВРЕМЕННЫЕ СМЫСЛЫ РОДИНЫ

Андрей Чернов

Книга Елены Заславской «Эти русские» увидела свет в Луганске в 2022 году. Можно, конечно, написать, что в сборнике собраны стихотворения, посвященные войне в Донбас се. Но за этой постылой фразой стирается смысл, что-то истинное. «Посвященные войне» будто делают войну главным действующим лицом книги, поэзии Заславской. Но каждый знает, что это не так. Главная здесь не война, а жизнь, жизнь упрямая, каждым мгновением борющаяся со смертью – войной. Как выжить в войне? Как сохранить в себе человека? Не утратить человеческое естество, не опуститься до животной ненависти? Об этом поэзия Заславской. На все выше поставленные вопросы она пытается ответить – как поэт, участник событий, женщина, мать. В этом, мне кажется, главное достоинство книги Елены Заславской.

С самого начала скажу, что не хочется писать о поэзии Заславской поверхностно, лишь по очевидным смыслам слов её лирики. За терриконами, огнями, половецкими бабами, снами у Заславской смыслы лежащие глубже, уводящие нас из сегодняшнего дня во вневременье. Чтобы понять эти образы, нужно нырнуть вслед за автором в метафору, почувствовать каждой клеткой тела сопричастность переживаемому моменту бытия. Нужно помнить, что сфотографированное движение – это не само движение, это картинка с позой человека. Чтобы понять движение, нужно самому стать движением. Нужно пережить это движение. Читать полностью

Любовь и смерть в поэзии Елены Заславской

Современный русский философ Владимир Варава в своем канале в Телеграме отметил две сквозные темы моей лирики, которые звучали в разные периоды моей жизни в моей поэзии. Они и по сей день неизменно находятся в центре поэтического образа моей реальности. Эти две темы: любовь и смерть.

Хочу показать вам, как философы и  критики отмечали важность этих тем в  моей поэзии с 2005 года до наших дней. 

Виталий Дорофеев, 2005 год: 

«Героиня «Виолончели» нарциссически любуется своим телом и не ведает комплекса кастрации, героиня «Акта Творенья» – неуемно плодородна, как земля, насмешливо и требовательно приглашает в себя самое что ни на есть враждебное, чтобы и его причастить собой и родить, героиня «Инстинкта свободы» – зовет страну к себе на грудь, как любимого ребенка. Женственна! Да это не просто жизнь, это раблезианское буйство жизни! Можно ли утверждать обратное? И все же мы осмелимся.
Каждый стих нас обманывает…»

Виталий Даренский, 2015 год:

«Когда автор говорит: «Мой язык развязала война» – это нельзя понимать в буквальном смысле, поскольку Елена Заславская уже известный поэт. Это нужно понимать метафизически – в том смысле, что только война заставила сказать такое, что без нее никогда не пришло бы на язык. И, как это ни странно на первый взгляд, после всех мучительных и страшных слов, брошенных в лицо неотступной смерти, конечным словом измаявшейся души становится вовсе не мука, а восторг перед чудом бытия».

Нина Ищенко, 2020 год:

«В книге Елены Заславской «Донбасский имажинэр» можно найти образы и диурна, и ноктюрна. Образы диурна: война как священнодействие, абсолютность жизни, крылья. Образы ноктюрна: возлюбленная, степь как море, смерть как пространство, в которое помещается человек. Базовый принцип имажинэра – отношение к смерти – проявляется и в диурнической группе образов, и в ноктюрнической. Образы разных режимов непрерывно взаимодействуют. Образ символической смерти, который был воплощен в поэзии Великой Отечественной войны, реализуется и в военных стихах современной луганской поэтессы, создавая пространство исторической памяти, объединяющее разные военные эпохи одной и той же русской культуры».

Ольга Бодрухина, 2021 год:

«Возлюбленный главной героини – это Человек-Терминатор, в том смысле, что он не до конца, но лишь наполовину принадлежит войне: ровно в той же степени, в которой его избранница уже не принадлежит мирному быту. Они словно эквилибристы балансируют на границе двух разных Вселенных, умудряясь поддерживать связь через «мобилку», трофей из мира мертвых – тот же телефон-ракушка из «Nemo», где спираль есть символ воскрешения. Любовь вопреки всем законам удерживает их вместе, являясь единственной в этой кровавом вихре реальностью, которая заставляет просыпаться по утрам, куда-то идти, жить в условиях, в которых и выжить-то мало шансов. Парадоксально, что посреди фарша, в который превращают город, как никогда хочется любить, быть любимым и шептаться об этой любви с Ангелами».

Владимир Варава, 2023 год:

«Взгляд философа на любовь и смерть прозревает не только их глубочайшую взаимосвязанность, но и обоюдную неотмирную силу. Сильна как смерть любовь – может воскликнуть и поэт, и философ. Сильна и страшна сила и власть любви. Ее сила – сила смерти. Значит ли это, что сила смерти – это сила любви?»

 

Сила смерти и сила любви

В стихах Елены Заславской невероятная близость любви и смерти, любви и войны. Это и не случайно; война на Донбассе – биографическая мета ее творчества.

Твори меня – средь смерти и войны,
Жизнь на любви замешанная глина,
Ведь чтобы выжить, нам нужна причина,
И чтобы умереть – нужна причина,
А для любви причины не нужны.

Но даже и вне военного контекста соположение любви и смерти в ее стихах глубоко философично. Философия, склонная к идеализации, все же наиболее трезвое и мужественное раскрытие истинной сущности вещей без иллюзий, мечтаний и утопий. А философия, согласно Веневитинову и Достоевскому и многим другим, та же поэзия и наоборот.

Взгляд философа на любовь и смерть прозревает не только их глубочайшую взаимосвязанность, но и обоюдную неотмирную силу.
Сильна как смерть любовь – может воскликнуть и поэт, и философ. Сильна и страшна сила и власть любви. Ее сила – сила смерти.

Значит ли это, что сила смерти – это сила любви?

Владимир Варава

2023

ЛИТЕРАТУРНЫЕ АЛЛЮЗИИ В ПОЭЗИИ ЕЛЕНЫ ЗАСЛАВСКОЙ

УДК 808. 1 : 811. 161. 1 А. Н. Толстоусова,
Н. Б. Литвинова,
г. Луганск

Одним из культурологических контекстов современного восприятия художественного текста является его рассмотрение в рамках категории интертекстуальности. Как отмечают учёные, в каждом художественном тексте присутствуют элементы и стилистические приёмы, ранее употреблявшиеся в других текстах. Это могут быть сравнения, метафоры, схожие суждения. Чужой и авторский тексты вступают во взаимосвязи на различных уровнях. Явление скрещения, контаминации текстов двух и более авторов, зеркального отражения словесных выражений принято называть интертекстом. Одним из способов реализации интертекстуальности является стилистический приём аллюзии.

Термин «аллюзия» появляется во многих европейских языках уже в XVI в., но активное изучение само явление получило лишь в конце XX в. Н. Разинкина определяет аллюзию как «косвенное указание с помощью слова или словосочетания на какой-либо исторический, географический, литературный или библейский факт. Косвенное указание может быть также связано и с событиями повседневной жизни человека» [6].

Многие авторы в своих произведениях используют этот стилистический приём. Он позволяет дать краткую, но при этом художественно ёмкую характеристику персонажей, их поступков или ситуации в целом. Обращение к употреблению аллюзии делает авторский образ более экспрессивным, запоминающимся, а главное – включает созданный текст в общекультурное диалогическое пространство, отображает мировоззрение автора, его эстетический вкус, искусствоведческие интересы. Использование автором в своём художественном тексте строк из известного классического произведения так или иначе предполагает переосмысление им первоначального значения этих строк [7, с. 174].

В буквально-практическом понимании аллюзия – одна из форм иносказания, употребления какого-либо слова, фразы, цитаты в качестве намёка на общеизвестный факт – литературный, бытовой или общественно-политический. Она помогает автору быстро передать свою мысль без дополнительных объяснений и разъяснений. Стоит ему упомянуть нарицательное имя некоего известного персонажа или исторический факт, как тут же читатели должны понять, что подразумевает автор. Важным формально-смысловым признаком аллюзии является общеизвестность, узнаваемость упоминаемых в произведении имён, явлений или фраз.

В тексте художественного произведения аллюзия также обладает огромным потенциалом создания подтекста. Этот приём даёт автору возможность передать в сжатой форме большое количество информации, выразить своё отношение к героям или событиям, подвести читателя к определённой мысли в понимании им всего идейно-художественного замысла авторского произведения. Аллюзия, выступая экспрессивным приёмом художественной речи, также очерчивает духовно значимое для автора поле культурно-исторических смыслов [5, с. 82].

По нашему мнению, для поэзии Е. Заславской характерно активное осмысление современности, обращение к общекультурным константам в контексте анализа повседневной жизни человека, его сиюминутного бытия. В художественном пространстве написанных в разные годы стихотворений поэтессы – нашей современницы – нередко находим элементы, имеющие все признаки аллюзивности, отсылок к классическим не только литературным, но и музыкальным, живописным произведениям.

Ярким примером может служить стихотворение «Весна 45-года» – образец гражданской лирики в творчестве поэтессы, написанное под влиянием текста известной песни о Великой Отечественной войне, ставшей одной из знаковых в русском культурном наследии, неизменно ассоциирующихся в памяти читателя с песнями Победы:
Шла без озлобления,
Позабыв про мщение,
Шла весна победная,
Шла весна священная! [3]

В стихотворении «Дигитальный ты человек…», входящим в цикл «Эпистолярная поэза» Е. Заславской, встречаем литературно-живописную аллюзию, которая может символизировать тяготение поэтического мышления автора к синтетическому восприятию искусств. Оно актуально в век цифровых технологий, поскольку последние поглощают сознание человека, делают его прагматиком, отдаляют от искреннего отношения к другому человеку. В лирических строках этого стихотворения выделяем указание на «вечные» образы русской литературы Серебряного века и живописи эпохи Возрождения:
Дигитальный ты человек,
Я для тебя загадочнее блоковской незнакомки,
Мой едва различимый смех
Легко обозначается двоеточием со скобкой
Впрочем, разницы нет,
Как и улыба Джоконды [2].

Аллюзии на одно из самых известных стихотворений «Незнакомка» А. Блока и знаменитую картину итальянского художника Леонардо да Винчи порождают в данном стихотворении художественные смыслы неразрывной связи прошлого и настоящего в духовном мире человеческих чувств.
Подобную функцию выполняют литературные аллюзии в другом стихотворении поэтессы «Мои самолёты», где обращение к образам знаковых имён русской литературной классики также может символизировать вышеуказанную в творчестве Е. Заславской общесмысловую парадигму соединения высокого и обыденного в художественном пространстве её текстов, не лишённого порою, на наш взгляд, оттенка некой ироничности:
Мои самолёты, как птицы из стали,
Мои самолёты сегодня устали,
АС Пушкин подбит, полыхает как гений,
Не справился с мёртвой петлею Есенин,
И с верного курса сошёл Маяковский,
Впал в штопор и в землю ввинтился Высоцкий,
Неотвратимым жестоким тараном,
Будто песчинку смело Мандельштама.
А я каждый раз возвращаясь на базу,
К тебе, забываю, что я камикадзе [1, с. 5].

Переплетение в этом тексте тем творчества, вдохновения и любви как оплота для творчества возвращает читателя к мысли о жизненной основе творчества поэтессы – источника для вдохновения и стремления создавать новые стихотворения, преодолевая кризисы и этапы творческого поиска.
Философский подтекст приобретает литературная аллюзия на известный роман Дж. Д. Селинджера «Над пропастью во ржи», ставшего в своё время своеобразным гимном юношеского духовного самоопределения, в стихотворении «Над пропастью». В нём аллюзивность присутствует уже в самом названии и развивается далее в тексте:
Кузнечики, как брызги из-под ног,
Зелёные и звонкие – бегу я,
А кажется, – лечу. Восторг
И радость, как от поцелуя.
И верится, что счастье – навсегда,
И верится, что наши души – вечны,
И потому мы искренне беспечны
Во ржи над пропастью, без жизни и без дна [Там же, с. 6].

В стихотворении «Я искала тебя по разным сайтам…» также прослеживается стремление автора к философскому осмыслению бытия, сущности человеческих чувств через использование литературной аллюзии на роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита»:
Впрочем, если честно ответить,
Без притворства и лицемерия:
Любовь измеряется смертью,
Даже если ты в нее и не верил,
Шел к любимой и нес ей розы…
Вдруг оказывается, что все напрасно,
Для тебя, как для несчастного Берлиоза,
Аннушка уже разлила подсолнечное масло… [2]

В стихотворении «Только бы не в плен» встречаем аллюзию с использованием крылатых слов и выражений:
…Один патрон в обойме.
Сим-карта за щекой,
Давно взведён курок.
Семь бед – один ответ.
Один не воин в поле… [4].

Лаконизм поэтических фраз, штриховость в создании художественных образов за счёт устойчивых выражений создают в этом стихотворении настроение решительности действия, принятия лирическим героем возможной фатальности человеческой судьбы.

Анализируя стихотворения Елены Заславской, можем сделать вывод о том, что использование поэтессой литературно-художественных аллюзий является значимой чертой её творческой манеры. Аллюзии позволяют данному автору отобразить в целом культурософский взгляд на мир, в котором не существует настоящего без прошлого, высокого без обыденного, земного. Более того, аллюзии в лирике данного автора развивают диалогизм читательского восприятия, апеллируют к его знаниям мировой и русской культуры в контексте современного восприятия, заставляя переосмысливать известные имена и факты в предложенном направлении.

ЛИТЕРАТУРА
1. Заславская, Е. Бумажный самолёт. Светлая лирика / Е. Заславская. – Луганск, 2018. – 44 с.
2. Заславская, Е. Эпистолярная поэза [Электронный ресурс] / Е. Заславская. – Режим доступа: https://stihi.ru/2009/05/17/2588
3. Заславская, Е. Весна 45-года [Электронный ресурс] / Е. Заславская. – Режим доступа: https://stihi.ru/2020/04/28/4036
4. Заславская, Е. Только бы не в плен [Электронный ресурс] / Е. Заславская. – Режим доступа: https://stihi.ru/2018/01/22/4015
5. Папкина, Д. С. Типы литературных аллюзий / Д. С. Папкина // Вестник Новгородского государственного университета. – 2003. – № 25. – С. 78–82.
6. Скорик, С. Художественные приёмы цитирования [Электронный ресурс] / С. Скорик. – Режим доступа: https://stihi.pro/1360-citirovanie.html
7. Фадеева, Г. М. Общекультурная и текстовая значимость литературных аллюзий в художественном тексте / Г. М. Фадеева // Вестник Московского государственного лингвистического университета. – 2020. – Вып. 12 (841). – С. 171–185.

«Мы стали чёрным хлебом на войне»: Военный Донбасс в стихотворении Елены Заславской «Чёрный хлеб»

В феврале 2022 года началась активная фаза участия России в украинско-донбасском конфликте. После признания республик Донбасса и начала военной операции по денацификации Украины в сетях обозначилось новое направление информационной войны: псевдо-пацифистская риторика, направленная против военных действий на Украине. Предыдущие восемь лет войны, которую вела Украина в Донбассе, замалчиваются или отрицаются, и действия России представляются абсолютно немотивированными. Однако существуют культурные факты, рожденные войной в Донбассе. Один из них – книга стихов луганской поэтессы Елены Заславской «Год войны», напечатанная в Луганске в 2015 году. Эту книгу открывает стихотворение «Черный хлеб» (2014), написанное в первый год войны Украины и Донбасса.

В стихотворении «Черный хлеб» автор изображает четыре поколения людей Донбасса, на чью долю выпала эта война: «Успели дети подрасти. Успели внуки подрасти. А правнуки пока что не успели». Читать полностью

Река забвения в стихотворении Елены Заславской «Платоники. У берега Леты»

Русская поэзия часто является пространством воплощения философских смыслов. Сохранение платоновских образов в художественной литературе на русском языке осуществляется в рамках трансляции русской культуры. Рассмотрим трансформацию образа Леты из диалога «Государство» в стихотворении луганской поэтессы Елены Заславской «Платоники. У берега Леты» (2020). Читать полностью

НОВОРОССИЯ ГРОЗ: ФЭНТЕЗИЙНО-ПАРТИЗАНСКОЕ МНОГОБОЖИЕ У ПОДНОЖИЯ ПРАВОСЛАВНОГО ХРАМА

Помимо структуры поэмы Елены Заславской «Новороссия гроз. Новороссия грёз», хочется расшифровать ее основную, на мой взгляд, идею. Здесь она напрямую перекликается с другой поэмой Елены – «Nemo», которую мы осмысливали ранее в рецензии «Запретная любовь, запретная борьба, запретный город». По сути, это одна и та же история о невозможности любви между представителями двух разных миров. Это один и тот же экшн, только с разных точек зрения, в разных мерностях. В «Немо» основной уровень поэмы – мифический. Ведь ни для кого не секрет, что миф, в котором с рождения и до смерти обитает всякий русский человек – это сказка: про мышку-норушку, колобка, избушку, курочку и деревенского смекалистого дурачка. Это более древние, чем все религии вместе взятые, космогонические истории.
В поэме Русалка любит Немо, ее избранник – безымянный Никто. Этот Noname – пришелец извне мифа, герой другого романа, чужак. Луганск – некий затонувший город, и это тоже древний миф многих народов: клочок земли, который будет поднят из пучин хаоса, с самого дна, то ли волшебным вепрем, то ли царем дэвов.
В «Новороссии» же магический, языческий мир пурпурного народного фольклора, вперемешку со скандинавским пантеоном и Голливудом, становится контрастным бэкграундом православного мира, старчества и животворящих икон. Словом, все это буколическое фэнтезийно-партизанское многобожие теперь выглядит как зеленая поросль у величественного храма. Луганск предстает границей света, последним оплотом, в буквальном смысле, за которым в бездну срываются люди и сказочные персонажи, прямиком в заворот и пограничье жизни. Читать полностью

ЛЕСТНИЦА ЭРОТИЧЕСКОГО ПОЗНАНИЯ В СТИХОТВОРЕНИИ ЕЛЕНЫ ЗАСЛАВСКОЙ

Стихотворение Елены Заславской «О попытках сердца с лестницы познания ступить на лестницу забвения» создано в Луганске в 2021 году. Это произведение насыщено платоновскими образами и категориями. В стихотворении использованы образы лестницы, подъема, стрелы Эрота, а также термины имя, логос и докса. Рассмотрим роль этих платоновских идей в структуре поэтического текста.

Уже в названии произведения упоминается лестница познания – известный образ диалогов Платона, развитый в философскую концепцию платоническими школами античности. Разные ступени познания рассматриваются Платоном в диалогах «Теэтет» и «Пир». Читать полностью

Символика цвета в художественном пространстве лирики Елены Заславской

Тезисы,  представленные на республиканскую XIII Открытые Матусовские чтения в апреле  2020 года.

Скачать сборник.

УДК 82.01:75.017.4
Е. А. Авраменко,
г. Луганск

СИМВОЛИКА ЦВЕТА В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ПРОСТРАНСТВЕ  ЛИРИКИ ЕЛЕНЫ ЗАСЛАВСКОЙ

Цвет является неотъемлемой частью жизни каждого человека. Это всеобъемлющее понятие издавна наделено ассоциативной многозначительностью в индивидуально-личностном восприятии. Цвет, кроме визуальной составляющей, обладает большой информативностью, имеет психологическое влияние на человека. На подсознании у нас заложен определённый ассоциативный ряд, в котором каждый оттенок имеет своё значение. Причём «значение представляет собой отражение действительности независимо от индивидуальных отношений к ней отдельного человека; человек находит уже готовую, исторически сложившуюся систему значений и овладевает ею, так же, как он овладевает орудием, этим материальным носителем значения» [5, с. 277]. Интересно также то, что нельзя рассматривать цвет вне контекста. Например, мы знаем, что красный обладает семантикой предупреждения, опасности, активизации внимания, но в ином контексте данный цвет может передавать значение пылкой влюблённости, сильных эмоций.

Каждый творческий человек, будь то художник, прозаик или поэт, обязательно должен знать о свойствах и значении каждого цвета для того, чтобы максимально воздействовать с помощью психолого-семантического потенциала цвета на зрителя либо читателя, вызывая у них нужную эмоцию. С. Костерина в статье «Семантика цвета в художественном творчестве» указывает на то, что все виды искусств, в свою очередь, выражают своими произведениями движение человеческой души, различны лишь способы их выражения. Неправильно подобранный цвет может придать абсолютно противоположный смысл тому, что пытался донести художник, и это может привести зрителя в замешательство. Известно, что «цвет несет в себе определенное эмоциональное состояние, так как цвет, по определению, – не что иное, как человеческое субъективное психофизиологическое ощущение» [1, с. 279].

Передача образов через использование цвета очень важна в литературе. Е. Воронец, анализируя поэтическую колористику Ф. Тютчева пишет, что цветопись активно используется во всех жанрах литературы как яркое и многофункциональное изобразительное средство, но по смысловой ёмкости и эмоциональной насыщенности даже в минимальном контексте главное место занимает поэзия [3, с. 22]. Часто поэты используют цвета и оттенки не просто для создания зрительного образа, но и для выражения определённого образа-чувства. Это объединяет поэтов с живописцами, ведь художник не имеет права бездумно использовать краски, он должен уметь подбирать нужные оттенки для создания определённых настроений. Нельзя определить, кому сложнее подобрать цвета – художнику или поэту. Одному нужно визуализировать своё внутреннее видение мира, физически придать образу жизнь, а другому нужно визуализацию передать словами так, чтобы читатель смог не только представить художественный образ, но и прочувствовать его.

Безусловно, в лирике каждого поэта использование цвета имеет свои художественные особенности. Сборник Е. Заславской «Бумажный самолёт. Светлая  лирика» наполнен прозрачными и яркими цветами. Эпитет-колоратив светлый, присутствующий в подзаголовке сборника, включает бесконечный ряд индивидуальноавторских значений, раскрывающихся в стихотворениях сборника, а также предполагает широкий спектр всевозможных ассоциативных семантических оттенков в читательской интерпретации [6, с. 296]. Читать полностью