Любовь и смерть в поэзии Елены Заславской

Современный русский философ Владимир Варава в своем канале в Телеграме отметил две сквозные темы моей лирики, которые звучали в разные периоды моей жизни в моей поэзии. Они и по сей день неизменно находятся в центре поэтического образа моей реальности. Эти две темы: любовь и смерть.

Хочу показать вам, как философы и  критики отмечали важность этих тем в  моей поэзии с 2005 года до наших дней. 

Виталий Дорофеев, 2005 год: 

«Героиня «Виолончели» нарциссически любуется своим телом и не ведает комплекса кастрации, героиня «Акта Творенья» – неуемно плодородна, как земля, насмешливо и требовательно приглашает в себя самое что ни на есть враждебное, чтобы и его причастить собой и родить, героиня «Инстинкта свободы» – зовет страну к себе на грудь, как любимого ребенка. Женственна! Да это не просто жизнь, это раблезианское буйство жизни! Можно ли утверждать обратное? И все же мы осмелимся.
Каждый стих нас обманывает…»

Виталий Даренский, 2015 год:

«Когда автор говорит: «Мой язык развязала война» – это нельзя понимать в буквальном смысле, поскольку Елена Заславская уже известный поэт. Это нужно понимать метафизически – в том смысле, что только война заставила сказать такое, что без нее никогда не пришло бы на язык. И, как это ни странно на первый взгляд, после всех мучительных и страшных слов, брошенных в лицо неотступной смерти, конечным словом измаявшейся души становится вовсе не мука, а восторг перед чудом бытия».

Нина Ищенко, 2020 год:

«В книге Елены Заславской «Донбасский имажинэр» можно найти образы и диурна, и ноктюрна. Образы диурна: война как священнодействие, абсолютность жизни, крылья. Образы ноктюрна: возлюбленная, степь как море, смерть как пространство, в которое помещается человек. Базовый принцип имажинэра – отношение к смерти – проявляется и в диурнической группе образов, и в ноктюрнической. Образы разных режимов непрерывно взаимодействуют. Образ символической смерти, который был воплощен в поэзии Великой Отечественной войны, реализуется и в военных стихах современной луганской поэтессы, создавая пространство исторической памяти, объединяющее разные военные эпохи одной и той же русской культуры».

Ольга Бодрухина, 2021 год:

«Возлюбленный главной героини – это Человек-Терминатор, в том смысле, что он не до конца, но лишь наполовину принадлежит войне: ровно в той же степени, в которой его избранница уже не принадлежит мирному быту. Они словно эквилибристы балансируют на границе двух разных Вселенных, умудряясь поддерживать связь через «мобилку», трофей из мира мертвых – тот же телефон-ракушка из «Nemo», где спираль есть символ воскрешения. Любовь вопреки всем законам удерживает их вместе, являясь единственной в этой кровавом вихре реальностью, которая заставляет просыпаться по утрам, куда-то идти, жить в условиях, в которых и выжить-то мало шансов. Парадоксально, что посреди фарша, в который превращают город, как никогда хочется любить, быть любимым и шептаться об этой любви с Ангелами».

Владимир Варава, 2023 год:

«Взгляд философа на любовь и смерть прозревает не только их глубочайшую взаимосвязанность, но и обоюдную неотмирную силу. Сильна как смерть любовь – может воскликнуть и поэт, и философ. Сильна и страшна сила и власть любви. Ее сила – сила смерти. Значит ли это, что сила смерти – это сила любви?»

 

Поделиться:

Оставьте отзыв

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *