Секунда вечности

Стих Заславской — это ангел, соединенный с гарпией, гремучая смесь прекрасного и ужасного. Наверное, такое соединение противоположностей необходимо: без этого не может быть настоящего полета творчества. Читать полностью

Люби друзи! Умерла, так умерла!

55Благодаря бывшему коллеге  Александру Белокобыльскому, который нашел мою фотографию десятилетней давности, совершила увлекательное путешествие по волнам моей памяти, благо архивы еще сохранились!
Итак, помчались:

doc5013469_437802314Август 2006 г. День Независимости.
Я все еще верю в «Схид и Захид разом»! Через год я стану редактором единственной в Луганске газеты, выходящей на украинском языке «Новий погляд», а сын поступит в украиноязычный класс.

doc5013469_437802308Но что это? Тот же год, но сентябрь месяц. Фестиваль ЦЕХ в Харькове : красные звезды на кокардах и футболки с Троцким.

 

doc5013469_437802312А это? Кумачи на акции у памятника Дзержинскому! Памятник Феликсу стоит в  Луганске и сейчас, к тому же не один!

Тогда у памятника мы провели акцию эстетического протеста  под лозунгом «Железный Феликс тоже человек», протестуя против публикации любовной переписки революционера.

doc5013469_437802310

 

doc5013469_437802309А это фото еще прекраснее! На фоне Черного Ленина! Страшно вспомнить! Но это уже август 2007-го презентация нашего сборника «Переворот» и сразу на следующий день старт авто-пробега на малую родину Махно в Гуляй поле.

Моя Украина, была такой, где все это было возможно! Где можно было говорить, писать и выступать на русском языке, где можно было надевать красные звезды, и читать стихи у памятника Ленину и Дзержинскому. Это была Украина, в которой мой сын учился любить свою землю и гордиться ею, а не оправдываться, что мы не быдло, не жлобы, не лугандоны! Это была Украина, которая не убивала, не жгла, не бомбила.

А что касается фотографии, которую нашел Саша, то  смотрю я на нее и думаю, какой же я была наивной! Можно было брать и вести куда угодно, в свои инфоокопы, вперед  за свою убогую идею. Так и этого ж  не смогли! Настолько были тупы, наглы,  беспринципны!

Так что, как говорится,  умерла, так умерла,  а вы затягивайте свое «ще не вмерла»!

 

 

 

Бонни и Клайд. Клайд (вариант хард)

1
Я делаю тебе больно
И говорю: Так надо.
Ты будешь моею Бонни,
А я твоим Клайдом.
Ты возьмешь папин кольт,
А я – парабеллум.
И вместе с тобой
Махну на дело.

2
Мы грабим «Глобус».
Девка на кассе
В трансе.
— Бегом, чулки неси черные,
В следующий раз я
Натяну один на голову,
Как Фантомас и…
Опадут на пол
Твои накладные ногти
И твои накладные ресницы.
Жаль, что внутри ты полая,
Милая моя продавщица.

3
Квартал вещей.
Лавки сделаны в виде пещер.
Тут продается постель,
Там шторы…
Когда-нибудь продавец,
Схватившись за сердце,
Поймет: конец.
Здесь его и похоронят.
Нетленным телом
Окаменев
Он превращается в манекен.

4.
Человек-банкомат
Шептал, — с него нечего взять
Пластиковые карточки,
Печатка,
Бриллиант в 5 карат,
И только.
Он улыбался невпопад,
Стекая юшкою свекольной.

5
Я хочу жить.
Я хочу весело жить.
Я хочу тебе делать больно.
Я хочу этой битой бейсбольной
Разбить этот чертов Джип,
А этому – с рожей самодовольной – выпустить жир.
Бонни, а давай в твоей утробе
Заложим бомбу.
Развеселим этот скучный мир!

6
Это слаще, чем месть,
Горячее чем секс,
Сильнее чем норд-вест.
Это напоминание, что ты – есть.
Моя классовая ненависть
Достигает апогея
Жизнь – это весело.
Смерть – веселее.

7
Завтра, мы станем мишенью в тире,
Завтра нас будут мочить в сортире,
За то, что мы весело покутили!
Но есть еще время
И я вам открою секрет:
Есть то, что нельзя купить за гривны,
Есть то, что нельзя купить за евро:
Жажду жизни
И
Верность смерти.
Веселитесь – сегодня оплачен банкет!

Бонни и Клайд. Бонни (вариант софт)

1
Я делаю тебе больно
И говорю: Так надо.
Я буду твоею Бонни,
А ты моим Клайдом.
Я возьму папин кольт,
А ты – парабеллум.
И вместе с тобой
Махну на дело.

2
Мы грабим «Глобус».
Девка на кассе
В трансе.
-Бегом, чулки неси черные
(предпочитаю классику,
на моих стрелка).
Нет, я не беспредельщица.
Просто,
Я – жертва моды.

3
Свидетель Манекен,
Без лица и без имени,
Но сновидения
У него цветные.
Сейчас я его раздену,
Разбив витрину.
Маленький человек-функция,
В бейсболке и белой маячке,
Как только мы поцелуемся,
Он превратится в мальчика.

4
Мигом на улицу,
Садимся на «Хонду»,
Мчимся по городу,
Летим по городу,
Будто Вакула,
Оседлавший черта.
— Здорово!

5
Успели.
И на сегодня хватит.
В пустом мотеле
Снимаем номер
С одной кроватью.

6
Вчера,
Мы пили «Три топора»,
Сегодня – «Дом переньон».
А впрочем, какая разница,
Что мы пьем.
Зеленой ладонью каннабиса
Клайд гладит лицо мое.
-Хочешь поцелуй валькирии?
Зрачки расширены
И я бесстрашно
Всю прелесть мира
Сосу без фильтра.
В затяжку.

7
Ах, господин Порошенко,
Обожаю я ваш шоколад.
«От сердца к сердцу» — лозунг Рошена,
«От сердца к сексу» — наш!
Это не горечь какао,
Это губы мои горчат.
Я целовала Клайда,
Горячо, а еще с горяча.
Вовсе распоясалась я.
Он входит в меня и в раж.
Рыхлое мясо матраса
Мы размололи в фарш.
А после, счастливые оба,
В поту и следах любви,
Поклялись – быть вместе до гроба,
Кольца одев из фольги.

8.
Мне Клайд
Открывает тайну:
Наблюдает за нами
Небесный снайпер.
Когда же ему надоест,
Он спустит курок, затаив дыхание.
Жизнь – это только песня.
И если ты есть –
Пой, покуда не поздно.
Скоро мамой
Станет анатом,
Из сердца достанет занозу
Весом 9 граммов.

Про Маху

Это случилось в гражданскую,
А тянется до сих пор,
Ведь у меня такая же
Голубая кровь,
Как у гимназистки Машеньки,
Марии Федоровны Вербовой.

А может быть кровь моя красная
Будто
Страсть, превратившая Машкино утро
В позор.

Он ей говорил, что не будет больно,
Он повалил ее на кровать,
Червонозоряный вэршнык Конон,
Стрелок, не помню какого полка.

И плакала Маха рыданием тихим,
И первая кровь ее на простыне,
Была лишь каплей, оброненной вихрем,
Носившимся по стране.

Орфей и Эвридика

1.
Глубоко под землей,
там, где поезд метро
разрывает пространство,
мы с тобою вдвоем,
наши руки сплетаются пальцами,
губы склеены,
бледен искусственный свете,
воет ветер, как Цербер
и выхода нет.

2.
Ты набирал мой номер,
а в ответ:
«абонент
вне зоны».
строкой стихотворной,
меткой, как смерть,
сложив из ладоней
рупор тянулся ко мне.

3.
Нас двое,
Нас только двое,
с такой паранойей,
с горячечной кровью,
разбавленной алкоголем!
В подземном стоим переходе,
курим последнюю «Мore»
и помним.

4.
Это — не пояс смертницы,
это же пояс верности.
Таймер ведет отсчет.
Мне осталось до вечности
взглядом с тобою встретиться.
И все.

5.
И сразу же фейерверк
взметнется стрелами вверх,
и будет естественный свет,
и будет толпа реветь,
а может, не будет крика.
Прощай, мой Орфей,
но остается здесь,
в Подземке,
твоя Эвридика.

Лисенок под плащом

Что же ты плачешь и плачешь, мой маленький дождь,
Слезы свои неуклюже размазав по крышам?
Тополь уже облетел. Он нескладен и тощ,
Словно мальчишка со связкой тетрадок под мышкой.
Что же ты плачешь? Все будет у нас хорошо.
Я вот не плачу. Ни вздоха, ни крика, ни стона.
Хочешь, откроюсь тебе, у меня под плащом
Боль моя – рыжий голодный лисенок.

«Переворот»

В книге «Переворот» опубликованы стихи и Манифест Литературной группировки «СТАН». Текст Манифеста, как и биографии авторов, являются стилизацией документов Революционной повстанческой армии (махновцев).

Манифест Литературной группировки «СТАН» – работа шести авторов,  в которой они декларируют и обосновывают цели, задачи и методы борьбы зарождавшихся в начале 2000-ых литературных групп с официальными писательскими союзами, действовавшими на территории Украины. Авторы провозглашают неотвратимость гибели всех писательских союзов, образовавшихся после распада Союза писателей СССР, от рук пролетариев творческого труда. Манифест заканчивается знаменитым лозунгом: «Да здравствует вольная литературная жизнь на новых безвластных началах!».

Переворот