ПРО МАЯКОВСКОГО И МАТУСОВСКОГО

Итак, друзья, сегодня, 19 июля, день 129-летия со дня рождения Владимира Владимировича Маяковского и  не грех вспомнить, что нынешнее здание Академии Матусовского, в  котором я работаю, ранее было ДК им. Маяковского. 

Сначала здесь был клуб завода №60 имени Сталина, потом во время немецкой оккупации кабаре-варьете, потом место,  в котором базировались русский и украинский театры, в хрущевские времена клуб переименовали в ДК Маяковского.

Владимир Маяковский в  1927 году побывал в Луганске. В числе зрителей был и Михаил Матусовский.  Он вспоминает об это событии так:

«Здание городского театра, где выступали все заезжие знаменитости, стояло неподалеку от железнодорожного переезда и именовалось Нардомом. Там мальчишкой я присутствовал на выступлении Маяковского и опекаемого им совсем еще юного, сверкающего, как ракета, Семена Кирсанова: Маяковский был нашим кумиром. Мы восторгались «Левым маршем», в котором слышались нам ритмы революции. Смерть Владимира Владимировича была для нас таким потрясением, что я мальчишкой, услыхав эту трагическую весть, целый день носил на рукаве траурную повязку. Не помню, откуда мы узнали, что именно так можно выразить свою скорбь». (Из книги «Матусовский о жизни. И жизнь о нем»).

 

Немое кино

***
Все когда-нибудь расстаются.
А как же иначе?
Поэты над нами смеются,
А может быть плачут.
«Прощай» – монолитное слово,
Солги мне: «До встречи».
В любви предавать не ново…
Увы, инцидент исперчен…
Для нас всё решилось давно,
Не медли и действуй.
Расставанье – немое кино.
Слова неуместны.

День отошел по-маяковски

День отошел по-маяковски,
Лишь дула огненный зрачок
Стрельнул луною полной в бок,
Где птица-солнце резво бьется.
В миг прервалась сиянья трель,
Умолкла птица, и остыла.
Закат померк.
Ночь наступила.

Други

Где вы, други?
Те, что поддержат меня добрым словом,
комментом,
звонком в пол второго
ночи, бокалом пенным?
Тишина. Я сама.
На емейле лишь спам.
Остается старая компания —
Маяковский, Бродский да Мандельштам.

Мои самолеты

Ф.

Мои самолёты, как птицы из стали,
Мои самолёты сегодня устали,
АС Пушкин подбит, полыхает как гений,
Не справился с мертвой петлею Есенин,
И с верного курса сошел Маяковский,
Впал в штопор и в землю ввинтился Высоцкий,
Неотвратимым жестоким тараном,
Будто песчинку смело Мандельштама,

А я каждый раз возвращаясь на базу,
К тебе, забываю, что я камикадзе!

Владим Владимыч, ты тут?

В сумочке Маяковский,
Рядом с помадой и зеркальцем,
Владим Владимыч, не беспокойся, —
Не только в сумочке, — в сердце.
Лесенкой твои строчки
Ведут ввысь,
Туда, где плевочки-
звёзды зажглись.
И я сквозь бури и громы
Лезу с улыбкою на губах,
Послушать, как бозя своим знакомым
Читает полюбившееся «Облако в штанах».
Владим Владимыч, здесь, в ХХI,
Грежу о тебе одном,
Ты видишься мне Прометеем,
С выклеванным пулею нутром.
Когда моя Пегасиха неосторожно,
Летев галопом, падает на круп,
Я слышу: «Все мы немножко
Лошади».
Владим Владимыч, мой хороший,
Я знаю, что ты тут.